Христиане переняли крест и традицию его почитания. Но переняли слепо, не задумываясь над глубоким философским и историческим смыслом креста. А ведь крест у них, что плаха, — орудие смерти, золотить которое и усыпать драгоценными камнями безнравственно…

Равносторонние кресты выбиты на тюркских могильных камнях, которые во множестве с IV века оставило в Великой Степи всесильное Время. Сохранились тенгрианские аджи и на одеждах православных священников… Вот они, явные свидетельства былого!

Намогильные памятники, одежда священнослужителей, церковная утварь на удивление консервативны. Мода здесь не меняется. А истоки той «моды» на Алтае… Ничто не пропадает бесследно и не возникает из ничего! Чтобы повторить эту истину, можно было бы процитировать историка Евнапия, видевшего в 376 году заселение тюрками Балкан и с изумлением отметившего их святыни, а также одежды священнослужителей… Всё удивительно совпадает! Именно черные длинные одежды отличали тюркское духовенство в обычные дни. Праздничные, торжественные одеяния были другими.

Степь многому научила тюрков. Она была им суровой школой на выживание, проверкой на мужество и смекалку, именно здесь зародились новые идеи.

Возможно, степные курганы были прообразом первых тенгрианских храмов… К сожалению, этой — обрядовой! — стороной степных курганов никто из ученых серьезно не занимался. Их только грабили. Однако есть предания, что курган не «умирал» вместе с усопшим. Он жил: к нему ходили люди, молились, отдавая дань памяти ушедшему.

В подтверждение этой мысли — такой пример. При раскопках в Киеве под Десятинной церковью найден курганный сруб, на котором более тысячи лет стоит сама кирпичная церковь. И это далеко не единичный пример… Похоже, курган действительно выполнял роль храма.

В «алтайские» времена храмом Тенгри был весь окружающий мир, накрытый куполом Вечного Синего Неба. Таким он и остался у хакасов, алтайцев, кумандинцев, тофалар, которые не ушли с родины и не научились строить храмы. Они совершают обряды по-старинному, около священных гор.

Храм у тюрков называли «килиса». Название взято от священной горы Кайласа, обители богов. Видимо, Кайласа и подарила тюркам сперва идею кургана, а позже храма, вернее, идею их архитектуры.

У тюрков храмы появились в годы Великого переселения народов. Но молились люди не внутри, а около них. (Любопытно, христиане до VII–VIII веков тоже не входили в помещение, а молились рядом, на улице!) Стены килисы расписывали, как расписывали прежде священные горы. Вот где истоки храмовой живописи — в наскальных рисунках!

Килиса была недоступна для смертных, туда входил только священнослужитель. Но даже дышать там он не имел права: для вдоха-выдоха выбегал на улицу. Видимо, и здесь, в этом обычае, есть явное сходство в устройстве первых храмов и курганов, которые тоже имели вход в усыпальницу… Конечно, нужно специальное исследование. Тема вполне реальна. [42]

Храмы тюрки возводили на кирпичных фундаментах, которые в плане имели равносторонний крест.

А когда научились строить красивые здания, о внешне невыразительных курганах постепенно забыли. Своей устремленной в небо формой храмы уже повторяли очертания священных гор, от них повеяло желанным величием. Колокола мелодичными звуками созывали людей на молитву великому Тенгри.

Алтари обрели ориентацию на восток — на Алтай. Это тоже стало традицией христианства.

Вот что пишут археологи о древних храмах кипчаков: они «расположены в центре курганных групп и выделялись небольшими размерами… Ломаные внутренние очертания одной церкви воссоздают в плане форму креста… Ориентирована церковь… на восток».

Почему «на восток»? Потому что там лежал Алтай… Почему «в центре курганных групп»? Объяснять, видимо, не надо — новое соседствовало со старым.

К сожалению, над деревянными постройками властвует время. Лишь кирпичные фундаменты остались от многих тенгрианских храмов… Как узнать об их архитектуре? Оказывается, можно. Тюркскую храмовую архитектуру заимствовали армяне, и она получила развитие в Армении, но — в камне.

Кто построил армянам их первые храмы? Почему их ориентировали на восток? Почему они имели в основании крест? Ответы на эти вопросы… на стенах древних армянских храмов — там тюркские тамги! Знаки строителей. До двадцати трех знаков насчитывают на стенах разных храмов.

Рунические письмена найдены в Звартноце, Двине, Котаванке, Джвари и других поселениях! Камни буквально говорят, куда обратить взор. Все на виду! Армяне на них смотрят, публикуют их и… не видят их — они же тюркские. А если отбросить предвзятость и посмотреть строго, например, на известную надпись на стене древнего храма в Котаванке (она сохранилась лучше других), то древнетюркская руническая надпись представит интерес не только для тюрков. При чтении справа налево фраза выглядит так: «Прими для общины монахов». И рядом две тамги людей, сделавших сей наследственный дар.

Подобная надпись на стенах древнего храма в Шогхагаванке, а также на руинах храма в селении Капут Северного Ирана.

Древняя тюркская культовая архитектура, выходит, сохранилась. Сохранилась вопреки злу и несправедливости… А есть еще не исследованные храмы Дербента и всего равнинного Дагестана. В Татарстане и Башкортостане тоже есть удивительнейшие исторические места. Или — в Казахстане, около Актюбинска, там покоится в степи Абат-Байтак забытый тюркский монастырь, лишь ветер помнит о нем. Ноги археолога здесь не было рядом.

Никто не изучал архитектуру этих древностей, поэтому-то и неизвестно происхождение готического стиля в Европе, его древние тюркские корни… Жаль, сходство налицо, даже в мелочах.

Стены храма тюрки строили восьмигранными. Купола тоже складывали из восьми лепестков. Откуда это? От куреня, который был восьмигранным, и от терема. И кокошник на здании имел ритуальное значение, став даже элементом национальной одежды… Словом, очень много интересного ждет своего исследователя.

Следов тюркского духовного наследия действительно много. Можно обратиться, например, к совершенно иной области культуры. Возьмем знаменные церковные распевы, они когда-то определяли музыкальный язык тенгрианства. Очень сильная и глубокая музыка.

И она — чисто тюркский прием, известный две тысячи лет назад на Алтае и сохранившийся поныне. Правда, в России его называют «русским», хотя лишь со времен Киевской Руси известно здесь это небесное пение.

А итальянцы его переняли раньше, в VI веке, и не скрывают факта заимствования… Уверен, многие из читателей даже не знают, о чем идет здесь речь.

На Руси эти распевы назвали «знаменным» или «крюковым» пением… Допустим. Откроем Древнетюркский словарь. Оба слова — «знаменный» и «крюковый» — означают одно и то же. В первом случае чистый перевод с тюркского: «знамя», то есть «примета», «знак». Во втором — воспроизводство собственно древнетюркского слова кёрк.

Не удовлетворенные этим объяснением могут сравнить графику самих «крюков» с древнетюркским письмом. Тогда исчезнут последние вопросы…

Величественный дух Алтая сохранился даже в пении.

Две с половиной тысячи лет назад Тибет стал центром паломничества тюрков. Видеть священную гору Кайласу мечтал каждый. Но подниматься на гору не рисковал никто, боялись прогневить Бога. Люди жили на берегу священного озера Манас и смотрели на Кайласу, читали молитвы, вели философские беседы.

Так родилась идея монашества.

Скажем сразу, идея монастырей и монашества не тюркская. Тюрки взяли ее у тибетцев, а позже перенесли в Европу. И в этом было величие Великого переселения народов!

Слово «аббат», равно как и «монастырь», появилось в Европе после VI века. Одним из первых его произнес Бенедикт Нурсийский (480–543), основатель Бенедиктинского ордена, но он, конечно же, не сказал ничего нового. В своем Ордене он повторил устав, по которому жили общины монахов на Тибете, на Алтае, в Великой Степи.